Неточные совпадения
Но когда дошли до того, что ободрали на лепешки кору с
последней сосны, когда не стало ни
жен, ни дев и нечем было «людской завод» продолжать, тогда головотяпы первые взялись за ум.
— Откуда я? — отвечал он на вопрос
жены посланника. — Что же делать, надо признаться. Из Буфф. Кажется, в сотый раз, и всё с новым удовольствием. Прелесть! Я знаю, что это стыдно; но в опере я сплю, а в Буффах до
последней минуты досиживаю, и весело. Нынче…
Сняв венцы с голов их, священник прочел
последнюю молитву и поздравил молодых. Левин взглянул на Кити, и никогда он не видал ее до сих пор такою. Она была прелестна тем новым сиянием счастия, которое было на ее лице. Левину хотелось сказать ей что-нибудь, но он не знал, кончилось ли. Священник вывел его из затруднения. Он улыбнулся своим добрым ртом и тихо сказал: «поцелуйте
жену, и вы поцелуйте мужа» и взял у них из рук свечи.
Первое время женитьба, новые радости и обязанности, узнанные им, совершенно заглушили эти мысли; но в
последнее время, после родов
жены, когда он жил в Москве без дела, Левину всё чаще и чаще, настоятельнее и настоятельнее стал представляться требовавший разрешения вопрос.
Он думал не о
жене, но об одном возникшем в
последнее время усложнении в его государственной деятельности, которое в это время составляло главный интерес его службы.
Алексей Александрович решил, что поедет в Петербург и увидит
жену. Если ее болезнь есть обман, то он промолчит и уедет. Если она действительно больна при смерти и желает его видеть пред смертью, то он простит ее, если застанет в живых, и отдаст
последний долг, если приедет слишком поздно.
Слова
жены, подтвердившие его худшие сомнения, произвели жестокую боль в сердце Алексея Александровича. Боль эта была усилена еще тем странным чувством физической жалости к ней, которую произвели на него ее слезы. Но, оставшись один в карете, Алексей Александрович, к удивлению своему и радости, почувствовал совершенное освобождение и от этой жалости и от мучавших его в
последнее время сомнений и страданий ревности.
— Что же я могу сделать? — подняв плечи и брови, сказал Алексей Александрович. Воспоминание о
последнем проступке
жены так раздражило его, что он опять стал холоден, как и при начале разговора. — Я очень вас благодарю за ваше участие, но мне пора, — сказал он вставая.
— Бери, когда дают! — живо прибавила
жена, которая услышала
последние слова.
Я не знаю,
жена ли вы ему, но знайте, что этот господин вырезает газетные объявления, где на
последние деньги публикуются гувернантки и учительницы, и ходит по этим несчастным, отыскивая бесчестной поживы и втягивая их в беду деньгами.
Он и живет с
последним в одной юрте; тут и
жена его, и дети.
Семейную жизнь Владимира Васильевича составляли его безличная
жена, свояченица, состояние которой он также прибрал в рукам, продав ее имение и положив деньги на свое имя, и кроткая, запуганная, некрасивая дочь, ведущая одинокую тяжелую жизнь, развлечение в которой она нашла в
последнее время в евангелизме — в собраниях у Aline и у графини Катерины Ивановны.
— А ты вот что, Хина, — проговорил Заплатин, наблюдавший за
последними маневрами
жены. — Ты не очень тово… понимаешь? Пожалей херес-то… А то у тебя нос совсем клюквой…
Об этих Дыроватых камнях у туземцев есть такое сказание. Одни люди жили на реке Нахтоху, а другие — на реке Шооми.
Последние взяли себе
жен с реки Нахтоху, но, согласно обычаю, сами им в обмен дочерей своих не дали. Нахтохуские удэгейцы отправились на Шооми и, воспользовавшись отсутствием мужчин, силой забрали столько девушек, сколько им было нужно.
Жена его, бойкая, востроносая и быстроглазая мещанка, в
последнее время тоже несколько отяжелела телом, подобно своему мужу.
Ермолай, этот беззаботный и добродушный человек, обходился с ней жестоко и грубо, принимал у себя дома грозный и суровый вид — и бедная его
жена не знала, чем угодить ему, трепетала от его взгляда, на
последнюю копейку покупала ему вина и подобострастно покрывала его своим тулупом, когда он, величественно развалясь на печи, засыпал богатырским сном.
— Раз, — сказывала мне его
жена потом, — у нас вышли все деньги до
последней копейки; накануне я старалась достать где-нибудь рублей десять, нигде не нашла; у кого можно было занять несколько, я уже заняла.
Я забыл сказать, что «Вертер» меня занимал почти столько же, как «Свадьба Фигаро»; половины романа я не понимал и пропускал, торопясь скорее до страшной развязки, тут я плакал как сумасшедший. В 1839 году «Вертер» попался мне случайно под руки, это было во Владимире; я рассказал моей
жене, как я мальчиком плакал, и стал ей читать
последние письма… и когда дошел до того же места, слезы полились из глаз, и я должен был остановиться.
Жены их еще более горюют и с стесненным сердцем возят в ломбард всякий год денежки класть, отправляясь в Москву под предлогом, что мать или тетка больна и хочет в
последний раз видеть.
Жена рыдала на коленях у кровати возле покойника; добрый, милый молодой человек из университетских товарищей, ходивший
последнее время за ним, суетился, отодвигал стол с лекарствами, поднимал сторы… я вышел вон, на дворе было морозно и светло, восходящее солнце ярко светило на снег, точно будто сделалось что-нибудь хорошее; я отправился заказывать гроб.
Чуть свет являлись на толкучку торговки, барахольщики первой категории и скупщики из «Шилова дома», а из желающих продать — столичная беднота: лишившиеся места чиновники приносили
последнюю шинелишку с собачьим воротником, бедный студент продавал сюртук, чтобы заплатить за угол, из которого его гонят на улицу, голодная мать, продающая одеяльце и подушку своего ребенка, и
жена обанкротившегося купца, когда-то богатая, боязливо предлагала самовар, чтобы купить еду сидящему в долговом отделении мужу.
Дешерт был помещик и нам приходился как-то отдаленно сродни. В нашей семье о нем ходили целые легенды, окружавшие это имя грозой и мраком. Говорили о страшных истязаниях, которым он подвергал крестьян. Детей у него было много, и они разделялись на любимых и нелюбимых.
Последние жили в людской, и, если попадались ему на глаза, он швырял их как собачонок.
Жена его, существо бесповоротно забитое, могла только плакать тайком. Одна дочь, красивая девушка с печальными глазами, сбежала из дому. Сын застрелился…
На этом свидании он передал отцу какие-то поручения и
последний привет молодой
жене.
Все это я узнал по позднейшим рассказам, а самого Коляновского помню вполне ясно только уже в
последние дни его жизни. Однажды он почувствовал себя плохо, прибег к обычному средству, но оно не помогло. Тогда он сказал
жене...
Первыми получать наследство явились Лиодор с Пашкой Булыгиным.
Последний действовал по доверенности от
жены. Харитон Артемьич едва успел скрыться от них через кухню и в одном халате прибежал к Замараеву. Он совершенно упал духом и плакал, как ребенок.
Под этим настроением Галактион вернулся домой. В
последнее время ему так тяжело было оставаться подолгу дома, хотя, с другой стороны, и деваться было некуда. Сейчас у Галактиона мелькнула было мысль о том, чтобы зайти к Харитине, но он удержался. Что ему там делать? Да и нехорошо… Муж в остроге, а он будет за
женой ухаживать.
Именно с такими мыслями возвращался в Заполье Галактион и
последнюю станцию особенно торопился. Ему хотелось поскорее увидеть
жену и детей. Да, он соскучился о них. На детей в
последнее время он обращал совсем мало внимания, и ему делалось совестно. И
жены совестно. Подъезжая к городу, Галактион решил, что все расскажет
жене, все до
последней мелочи, вымолит прощение и заживет по-новому.
«Устава о ссыльных», мужья-евреи не могут следовать в ссылку за своими осужденными
женами, и
последним предоставляется брать с собой лишь грудных детей, и то не иначе, как с согласия мужей.]
Последний, пришедший за
женой и детьми, старик, разыгрывает из себя чудака, похож на пьяного и служит посмешищем для всей улицы.
Этот Пищиков засек нагайкой свою
жену, интеллигентную женщину, беременную на девятом месяце, и истязание продолжалось шесть часов; сделал он это из ревности к добрачной жизни
жены: во время
последней войны она была увлечена пленным турком.
Сие
последнее повествуя, рассказывающий возвысил свой голос. —
Жена моя, едва сие услышала, обняв меня, вскричала: — Нет, мой друг, и я с тобою. — Более выговорить не могла. Члены ее все ослабели, и она упала бесчувственна в мои объятия. Я, подняв ее со стула, вынес в спальную комнату и не ведаю, как обед окончался.
— О боже! — вскрикнул он, обращаясь к
жене, — тут все наши документы, тут мои
последние инструменты, тут всё… о, милостивый государь, знаете ли вы, что вы для меня сделали? Я бы пропал!
— Позвольте же и мне, милостивый государь, с своей стороны вам заметить, — раздражительно вдруг заговорил Иван Федорович, потерявший
последнее терпение, — что
жена моя здесь у князя Льва Николаевича, нашего общего друга и соседа, и что во всяком случае не вам, молодой человек, судить о поступках Лизаветы Прокофьевны, равно как выражаться вслух и в глаза о том, что написано на моем лице.
Он погордился, погорячился; произошла перемена губернского начальства в пользу врагов его; под него подкопались, пожаловались; он потерял место и на
последние средства приехал в Петербург объясняться; в Петербурге, известно, его долго не слушали, потом выслушали, потом отвечали отказом, потом поманили обещаниями, потом отвечали строгостию, потом велели ему что-то написать в объяснение, потом отказались принять, что он написал, велели подать просьбу, — одним словом, он бегал уже пятый месяц, проел всё;
последние женины тряпки были в закладе, а тут родился ребенок, и, и… «сегодня заключительный отказ на поданную просьбу, а у меня почти хлеба нет, ничего нет,
жена родила.
Высадил Кожин
жену около церкви, поцеловал ее в
последний раз и отпустил, а сам остался дожидаться.
В писании сказано: имущие
жены в
последнее время будут яко неимущие; значит,
жена грех, а про сестру ничего в писании не сказано.
Великое событие отъезда Ефима Андреича совершилось по
последнему санному пути. Он прощался с
женой, точно ехал на медвежью охоту или на дуэль. Мало ли что дорогой может приключиться!
Именно просил
жену оставить мне местечко, чтоб поблагодарить вас, добрые друзья, за
последние ваши листки, которые мне пришлись по сердцу.
Как сон пролетели приятные минуты нашего свидания. Через 24 часа после того, как я взглянул в
последний раз на вас, добрый мой Иван Дмитриевич, я уже был в объятиях детей и старушки Марьи Петровны. Они все ожидали меня как необходимого для них человека. Здесь я нашел Басаргина с
женой: они переехали к нам до моего возвращения. Наскоро скажу вам, как случилось горестное событие 27 декабря. До сих пор мы больше или меньше говорим об этом дне, лишь только сойдемся.
При
последних его минутах, кроме тех, кого я назвал, были еще Анненков и Жилины, муж и
жена.
Он сам предсказал
последний свой припадок — исполнил обязанность христианина, написал письмо о делах семейных и просил доктора иметь попечение о
жене.
Фотограф возвратился из Смоленска и тотчас отправился в Петербург, откуда теперь его ожидает
жена, по крайней мере она мне это говорит в
последнем письме 12 апреля.
Егор Николаевич Бахарев, скончавшись на третий день после отъезда Лизы из Москвы, хотя и не сделал никакого основательного распоряжения в пользу Лизы, но, оставив все состояние во власть
жены, он, однако, успел сунуть Абрамовне восемьсот рублей, с которыми старуха должна была ехать разыскивать бунтующуюся беглянку, а
жену в самые
последние минуты неожиданно прерванной жизни клятвенно обязал давать Лизе до ее выдела в год по тысяче рублей, где бы она ни жила и даже как бы ни вела себя.
Дьякон допел всю эту песенку с хоральным припевом и, при
последнем куплете изменив этот припев в слова: «О Зевес! помилуй Сашеньку мою!», поцеловал у
жены руку и решительно закрыл фортепьяно.
— Расскажи ты мне, — начал Вихров, — весь
последний день перед смертью
жены: как и что ты делал, виделся ли с
женой и что с ней говорил? Рассказывай все по порядку.
Ванька в
последнее время тоже завел сердечную привязанность к особе кухарки, на которой обещался даже жениться, беспрестанно бегал к ней, и
жена Симонова (женщины всегда бывают очень сострадательны к подобным слабостям!) с величайшей готовностью исполняла его должность.
— Жизнь вольного казака, значит, желаете иметь, — произнес Захаревский; а сам с собой думал: «Ну, это значит шалопайничать будешь!» Вихров
последними ответами очень упал в глазах его: главное, он возмутил его своим намерением не служить: Ардальон Васильевич службу считал для каждого дворянина такою же необходимостью, как и воздух. «Впрочем, — успокоил он себя мысленно, — если
жену будет любить, так та и служить заставит!»
Говорят, что он соблазнил
жену своего хозяина и вместе с нею обокрал
последнего, что он судился за это и даже был оставлен в подозрении; но это не мешает ему быть одним из местных воротил и водить компанию с становым и тузами-капиталистами, которых в Л. довольно много.
Как это нередко случается,
жена Прозорова узнала
последняя о разыгравшемся романе.
— Моя
жена, Раиса Павловна… — послышался голос Платона Васильича, который должен был представиться первым, но, по своей рассеянности, попал в
последние.